Под куполом бездонного неба

Игорь Олегович Мигалевич — директор Лахвенского СДК — приехал в этот день на репетицию в городской Дом культуры. Предстоял ответственный концерт, в котором он должен был принять участие. Но Игорь был спокоен и доброжелателен. Похоже, неторопливость и спокойствие даёт ему живописная природа родной деревни, скромность быта, стабильность жизни?  Разговор сам собой начался именно об истоках, о том месте, где родился и вырос.

— Очень дорожу этим уголком земли, ставшим мне родным, подарившим самые светлые переживания, — рассказывает Игорь Олегович. — Лахва — не только одно из самых живописных мест в нашем районе. Здесь некогда бывали сами Радзивиллы, о чём напоминают старые фундаменты и могучие дубы. Со времён моего детства, конечно, изменился не только облик деревни, но и сама жизнь… Вот только вчера ехал по Украине и обратил внимание, что в самых  небольших деревушках можно увидеть мальчишек, играющих в футбол прямо на поле… Там, где обеспеченнее люди, — на улицах пустота. Очень жаль ушедшей деревенской атмосферы.

Детство Игоря проходило в семье, где семейные ценности имели особую важность. С малых лет детей приучали к труду, каждому находилось дело. Поскольку родители чаще всего были на работе, воспитанием больше занималась бабушка, и мальчик навсегда запомнил её советы. Она учила его жить так, чтобы не было даже намёка на гордыню. И родители всю жизнь со всеми людьми жили мирно и дружно. Эти качества унаследовал и сын. Игорь рос трудолюбивым и очень романтичным мальчиком. В раннем возрасте его привели в музыкальную школу, где он учился играть на кларнете. Как-то в первом классе педагоги поручили ему спеть песню «Крейсер «Аврора». С этого и началась песенная жизнь ученика. Позже был не только кларнет, но и гитара. Освоить её помогло увлечение туризмом. Однажды на крупном турслёте музыкант из Лахвы всех удивил исполнением песни «Журавли». После этого первого мальчишеского триумфа с гитарой уже не расставался. Казалось бы, уже тогда должен был выбрать музыкальную дорогу. Оказалось вовсе не так.

— Мне хотелось стать лётчиком, — улыбаясь, говорит Игорь Олегович. — Однако чернобыльские события изменили планы и подтолкнули к другому решению. В пятнадцатилетнем возрасте я поступил в мореходку в Ленинград. Четырёхлетняя учеба в мореходном  училище дала очень многое. Мы не только получали знания, но жили в атмосфере, которая способствовала творческому росту. Походы в театры, на концерты, выступления в самом училище развивали духовно. Могли устроить концерт даже в умывальнике, сделав сцену из подручной мебели. Нас привлекала там акустика, благодаря плиточному полу. Морская же тема меня увлекала все больше и больше.

После окончания училища Игоря распределили в Сибирь на реку Енисей. Её величие ошеломило парня! Он не только сочиняет новые песни, но и неустанно рисует. Полноводная каменистая река требовала умения и внимательности. В девятнадцать лет Игорь уже был третьим помощником капитана. Парня из Беларуси полюбили за трудолюбие, исполнительность и надёжность. А ещё были гитара, песни, выступления в ансамбле.

— Мы ходили в Карское море на остров Диксон, — рассказывает мой собеседник. — Останавливались в местах, где не ступала нога человека. Тайга такая, что плечами не раздвинуть! Ночью, когда выходишь один на палубу и остаёшься наедине со звёздным небом и этой мощью природы, столько раздумий, столько мыслей в голове, что слов не находишь, чтобы всё передать на бумаге.

Позже была служба в армии. В течение двух лет парень служил в авиации. После службы его ждали на Енисее, пригласили на лучший танкер, дали хорошую должность и определили в дружную команду. Однажды, когда окончилась навигация и повеяло холодом, все кинулись покупать пуховики, а Игорь все заработанные деньги потратил на самую лучшую двенадцатиструнную гитару. На другой день, во время концерта в селе Подтёсово, талантливого певца все же одарили и тёплой одеждой.

Таёжные берега навсегда оставили в душе молодого парня чувство вдохновения, восторг, радость жизни.

— С началом перестройки енисейские суда стали продавать, — рассказывает мой собеседник. — Нас перевели на Чёрное море, и мы стали ходить в Турцию, Италию, Грецию, на Кипр. Насмотрелся на города и людей. Меня всегда поражала Турция своей суетой. Люди там не ходят, а только бегают. Удивил однажды турецкий торговец, который нёс, наверное, килограммов двести. Самое интересное, что он с этим весом не шёл, а просто бежал. Удивило меня и то, что листья, трава в Турции покрыты слоем несмываемой пыли. Видимо, от сухости. В такие минуты чувствовал острую потребность вернуться в наши чистые зелёные леса к родной земле, наполненной влагой.

Вернувшись домой, Игорь обзавёлся семьей и стал работать в той сфере деятельности, к которой готовила его судьба: сначала художественным руководителем Лахвенского СДК, а позже директором. Привносил в работу всё, что щедро дарила ему жизнь. Известно, что слова для нескольких песен лунинецкому ансамблю «Шляхцічы» написал Игорь Мигалевич. Их исполнение всегда принимается зрителями с восторгом.

Гармонь пяе, як срэбра вод на Прыпяці прывольнай,

Нясе жытнёвы карагод людскіх надзей нястомных.

Или вот эти слова:

Нівы роднага Палесся — дарагія далі,

Нівы роднага Палесся — залатыя хвалі.

Нівы роднага Палесся — колас залаціцца,

Нівы роднага Палесся — ёсць чым ганарыцца!

Сегодня песен у музыканта более двадцати. Успешные выступления ансамбля «Шляхцічы» на фестивалях, конкурсах дают почувствовать, что здесь есть и его частица души. 

— «Шляхцічы» мне напоминают чем-то флот, — смеётся Игорь. — Каждый день что-то новое, неожиданные моменты, радостные встречи. Запомнились выступления на фестивале в Бобруйске, в Лясковичах на фестивале «Зов Полесья», в телепроектах. Всегда приятно работать там, где присутствует командный дух. Песни мы дорабатываем вместе. Чтобы расти в песне, нужно постоянно работать в этом направлении, поэтому я читаю поэзию. Очень люблю Есенина, а когда прочитал Рубцова, понял, что и он — поэт моей души. Особенно меня взволновали  его стихи о флоте, о Родине, о природе.

И всё равно под небом низким

Я вижу явственно до слёз,

И жёлтый плёс, и голос близкий,

И шум порывистых берёз.

Как будто вечен час прощальный,

Как будто время ни причём…

В минуты музыки печальной

Не говорите ни о чём.

Говоря о концертах, не могу не сказать о деревенских зрителях. Глядя на их благодарные лица, понимаем, что делаем важнее дело. А видя их натруженные руки, хочется со всей искренностью поделиться теплотой сердца и энергией души. Часто в такие минуты одновременно с радостью ощущаю и боль. Всё же мало возможностей у деревенского жителя для культурного развития. Во многом сыграли роль перемены на рубеже 90-х годов. Люди как-то обособились, а молодёжь предпочитает проводить время в кафе с застольями.

Как-то на Енисее я попал на торжество к кержакам-староверам. За столом были и молодые ребята — лет по двадцать. Угощая нас, им не налили спиртного ни капли: «Почто их баловать-то? Пока детей не нарожают, нечего заглядывать в рюмаху-то!» У нас же, наоборот, до свадьбы уже хорошо отравят организм. Работая в культуре, всё больше понимаю, что, если бы не прошёл школу на сибирских реках, не посмотрел  на жизнь в других странах, не получил опыт общения с людьми, трудно было бы привносить в свою нынешнюю работу то, что и является культурной ценностью.

Раздумывая над этими словами, пришла к выводу, что наша жизнь никогда ничего не преподносит зря. Необходимо самому пройти жизненные «университеты», суметь сделать  выводы, наполнить душу любовью. Может, именно за этим тогда судьба позвала юношу к таёжным берегам? Похоже, что именно так. Ведь в разговоре мой собеседник сказал:

— Порой хочется снова нырнуть в чистую прохладу сибирского ветра, пообщаться с друзьями юности, постоять под куполом бездонного неба, чтобы внести живительные силы в тишину родных мест.