житейская
Мать долго не отпускала сына из своих объятий.
- С возвращением, сынок! – сказала Нина Михайловна. Увидев измученные болью и тоской глаза, с оптимизмом в голосе произнесла: - Всё пройдёт. Господь милостив…
Вдобавок ко всему, Геннадию выдвинули обвинение за угон автомобиля: Пётр Иванович заявил, что разрешения на вождение личным авто в тот вечер не давал. Судебный процесс длился два месяца.
«От звонка до звонка я свой срок отсидел, отмотал по таёжным гулянкам…» - доносился хрипловатый голос Вилли Токарева из динамика магнитофона. В который раз Геннадий слушал этот тюремный шансон. Песни до боли знакомы, как и та жизнь, о которой воспевал певец. Закрыв глаза, невольно поддался воспоминаниям.
Идея показать Оле родные места, познакомить с братьями и отцом пришла к Тамаре неожиданно. Как мать, тешила себя надеждой, что поездка неким образом поможет дочери побороть пагубную привычку и обрести вкус к жизни.
Анатолий не скрывал слёз, но изменить решения он был не в силах. По приезду домой все погрузились в молчание.
Женщина нервно металась по комнате, время от времени в исступлении заламывая руки. На миг ей захотелось закрыть глаза, отрешиться от всех проблем и проснуться в другом мире.
Гостья ступала по мягкому ковру, любовалась уютом и обстановкой дома и, то и дело, не могла оторвать свой взгляд от гостеприимного хозяина.
В печи трещали дрова, невыносимо хотелось спать – то ли от усталости, то ли от мысли, что наконец-то дома, в родной деревеньке. Глаза закрывались сами собой…
И Валентина согласилась. Более месяца её возили по разным дорогущим клиникам, где она прошла полное медицинское обследование, сдала анализы, кардиограммы, томографии…
Валя всё больше и больше разочаровывалась в своей мечте. А ведь ещё совсем недавно готова была на всё, только бы найти какого-нибудь иностранца.
Вспомнив, как легко упорхнула из объятий любимого человека, Валя глубоко и с сожалением вздохнула. Любила ли она Сергея также сильно, как и он её? Была ли любовь взаимной? Да, конечно. Но только поймёт это слишком поздно.
Валентина искоса посмотрела на чемодан с заморскими подарками, которые везла для родных. Теперь кому?
Метель мела не переставая. То она со злостью швыряла комки снега в лицо, то порывами ветра срывала с головы капюшон. Набрасывая его снова и снова, Валя подумала: «И сколько ж в тебе ненависти?»
На дворе царствовал январь. Прихваченная морозом земля радостно воспринимала скупые солнечные лучи. Белые снежинки плавно падали, серебрясь и переливаясь на солнце, словно бриллианты…
Шапка, шуба, варежки, не забыть бы про бороду… Хорошо, что в купе поезда больше никого не было. По крайней мере, не помешали перевоплощаться в Деда Мороза.